Исповедь Кимерова: трижды был на волоске от смерти, избавился от наркозависимости, работал вышибалой в ночном клубе

Волейболист подавал большие надежды, но в 27 лет завершил карьеру.

В 2017 году имя Александра Кимерова прогремело на всю страну – о нём говорили на Первом канале. После истории с авиакомпанией «Победа» за волейболиста заступились Владимир Жириновский и Иван Ургант. Через пару месяцев двукратный чемпион мира среди молодёжи Кимеров дебютировал в составе национальной сборной России в матче Мировой лиги против Франции.

У нападающего-гиганта (215 см) были хорошие перспективы, но дальше его имя в основном фигурировало в скандальных новостях – «Факел» разорвал с ним контракт после дорожных разборок, а в 2023 году Александр был дисквалифицирован на два года за старые допинг-пробы. Тогда же он объявил о завершении карьеры. Сейчас он строит новую жизнь – работает инструктором в фитнес-клубе, а также занимается лечебной физкультурой и реабилитацией после травм. Но репутация хулигана мешает реализовать все планы.

В откровенном интервью «БО Спорт» Кимеров рассказал, почему не до конца раскрылся в волейболе и как опускался на самое дно из-за своих зависимостей.

«Не было ни одной команды, в которой я бы не подрался»

– Александр, если бы у вас была возможность исправить одну ошибку прошлого, что бы выбрали?

– Эта ошибка не связана со спортом. Когда мне было 18 лет, я встречался с одной замечательной девушкой. Это была моя первая любовь. Когда мы расстались, я выложил в интернет её интимные фотографии. Это был очень грязный поступок абсолютно недостойный мужчины. Я часто в жизни вредил себе, а тут навредил другому человеку. За это мне стыдно и вот это я бы действительно очень хотел исправить. Если отмотать время назад, точно так бы не поступил. К счастью, у этой девушки сейчас всё хорошо, она замужем за волейболистом.

– А что с преследованием водителя каршеринга в 2020 году?

– Безусловно, я жалею, что сорвался. Но, поверьте мне, там было отчего. Тогда меня никто не слышал, но по прошествии времени можно рассказать, как всё было на самом деле от и до. Я очень люблю водить и считаю трафик моей родной Москвы одним их самых спокойных по сравнению с другими городами России и Европы, где мне приходилось кататься. В Москве водят быстро, но одновременно культурно.

Что касается той ситуации, то я ехал в своей полосе и планировал на жёлтый сигнал светофора проехать перекрёсток, не нарушая правил. Тут меня без включения поворотников подрезает водитель каршеринга и резко тормозит. Почему-то именно в моей полосе. Меня и сейчас иногда подрезают, бывает, что и я так делаю, если куда-то сильно тороплюсь. Но всегда извиняюсь аварийкой. Кстати, замечательная традиция – люди проявляют уважение к другим. А тут никаких извинений.

Если бы за рулём была девушка или пожилой человек, я бы поехал дальше без всякой полемики. А тут смотрю сидит молодой, здоровый парень. И на мою претензию он мне показывает средний палец и шлёт куда подальше. Это меня сильно задело. Человек мало того, что создал аварийную ситуацию, так ещё и оскорбил. Я решил его проучить. Конечно, сейчас всё воспринимается иначе. Гоняться за ним точно не стоило. Вспыльчивый характер меня подвёл.

– Директор «Факела» Николай Капранов говорил, что вы «очень эмоциональный парень с обострённым чувством справедливости».

– И это мне часто мешало. Не было ни одной команды, в которой я бы с кем-нибудь не подрался. Причём я никогда сам не докапывался, не провоцировал конфликт. Но когда провоцировали или оскорбляли меня, когда вторгались в моё личное пространство, никогда не умел сдерживаться. Сам я пихал разве что ещё более молодым игрокам, когда они филонили на тренировках. Пытался донести, что на тренировках нужно пахать. Из-за всего этого меня считают очень конфликтным.

Кстати, однажды, я был в Адыгее на свадьбе у товарища. Там познакомился с местными жителями. С одним из них мы общались на протяжении всего праздника, сдружились. И он мне сказал, что я совершенно не похож на москвича. Мол, во мне нет этой высокомерности и наглости. Сказал, что у меня южная душа и мне надо переезжать туда. Может быть, когда-нибудь воспользуюсь его советом.

– А чем закончилась та история с преследованием?

– Я отсидел шесть суток административного ареста. Но это мелочь по сравнению с тем, что я испортил себе репутацию и потерял контракт на 7 миллионов рублей в год. По сути, именно тогда моя карьера пошла под откос. Знаю, что Николай Васильевич Капранов до последнего боролся за меня, спасибо ему за это. Но люди в более высоких кабинетах посчитали, что я недостоин второго шанса.

– При этом в истории с «Победой» клуб полностью был на вашей стороне.

– Абсолютно верно, потому что там действительно не было моей вины. Там стюардесса и экипаж встали в позу и раздули скандал. И у этого было множество свидетелей. «Победа» потом хотела подать на меня многомиллионный иск за задержку рейса, но юристы «Факела» пригрозили ответным, поскольку меня незаконно сняли с рейса. В итоге до суда дело не дошло.

«Я был скрытным наркоманом. Это тьма, в которую не стоит окунаться»

– В 2023 году вы заявили, что так и не стали «по-настоящему стабильным и высококлассным профессионалом». Почему?

– Потому что у меня долгие годы была наркотическая зависимость. Это основная причина. Об этом никто не знал и не догадывался, потому что я всегда держал уровень тренировок. Думаю, если опросить всех тренеров, которые со мной работали, у них вряд ли будут вопросы по моей самоотдаче на тренировках или в играх. Я всегда приходил на тренировки вовремя и пахал. За исключением сезона в московском «Динамо», когда совсем отбился от рук и трижды проспал тренировки главной команды, за что был сослан обратно в молодёжную лигу.

– Когда у вас появилась зависимость?

– Началось ещё в 16 лет просто как баловство и оно затянуло. У нас весь район курил марихуану, гашиш. Шкерились в подъездах. Кто-то бросил, кто-то курит по сей день, а кто-то перешёл на тяжелые вещества и сейчас либо в тюрьме, либо борется за свою жизнь. У меня никогда не было пристрастия к алкоголю, но я раз за разом возвращался к марихуане, когда у меня были тяжёлые моменты в жизни. Она помогала мне избавляться от негативных мыслей, которых хватало во время травм, во время личных проблем. Но это тьма, в которую не стоит окунаться даже из любопытства. Я это всё рассказываю для того, чтобы никто не повторял моих ошибок. Наркотики – абсолютное зло.

– Как вы умудрялись играть на уровне суперлиги и не попадаться?

– Не знаю, как-то удавалось. Наверное, какую-то определенную меру знал. Кроме того, в своё время Всемирное антидопинговое агентство в 10 раз увеличило пороговый уровень содержания марихуаны в организме, и я с полной уверенностью в своей безнаказанности продолжал заниматься грязью. Но всегда знал, где, во сколько и в каком состоянии должен быть. Если тренировка в 9 утра, а я поспал ночью всего два часа, понимал, что мне надо выпить много кофе, сделать зарядку перед тренировкой, принять холодный душ, чтобы я зашел в зал с максимально свежим лицом и отработал с максимальной самоотдачей. Марихуана по вечерам делала меня расслабленным и пассивным, а утром я приходил и получал серьёзные физические нагрузки.

– Вы не жалели свой организм.

– Да, действительно, это было невероятное насилие над организмом. И, наверное, я что-то должен буду отдать за это. Бог мне дал так много здоровья и сил, а я тратил его не на благое дело. Даже не на спорт. Хотя убивать свой организм за деньги на потеху публики с духовной точки зрения тоже не самое лучшее занятие. При этом своим примером показывать детям, что здоровый образ жизни – это хорошо, в моем понимании, благо.

– С вашей карьеры точно не стоит брать пример – в 2023 году вас всё-таки дисквалифицировали за допинг десятилетней давности, но за другой. Как в вашем организме оказались анаболики?

– По дурости. В те годы я искренне хотел добавить в результатах и играть за молодёжную сборную России. Отработал все сборы, режимил и должен был поехать на чемпионат Европы в качестве основного центра. Но меня отцепили, обнаружив допинг. Тогда РУСАДА не дала ход делу, но я полгода был у них на контроле – пока мой организм не стал абсолютно чистым. Конечно, можно говорить, что я принял что-то по ошибке, но это не так. Я действительно хотел нарастить мышечную массу, увеличить свои силовые параметры. К сожалению, единственный человек, с которым я посоветовался – это тот, кто меня угостил этим самым туринаболом. Было огромной ошибкой довериться ему. Он меня уверял, что препарат распадается за три–четыре недели. А оказалось, что от шести месяцев.

– Как вы избавились от наркозависимости?

– Прежде чем это сделать я сначала опустился на самое дно. После завершения карьеры плотно сел на стакан, хотя раньше, как я уже говорил, алкоголем не увлекался. Ну, и попробовал более серьёзные вещества. После очередного злоупотребления едва не отправился на тот свет. После этого в голове что-то щелкнуло. У меня не было денег лечь в платную клинику. А после посещения государственной наркологической клиники на тебе, можно сказать, ставят крест – работу потом не найти. Мне пришлось справляться своими силами. Я просто понял, что моя жизнь катится в бездну. По большому счёту, всё было в моих слабостях. Любая зависимость, даже никотиновая – это проявление слабости.

– Кто помог это понять?

– Сам осознал. Я общался с психологами и психиатрами. Они давали мне советы, которые я и сам знал. Я не знаю, кого благодарить за то, что я выбрался из этой ямы. Наверное, себя самого. Потому что никому из близких не было до этого дела. Я был скрытным наркоманом. По мне, по моему внешнему виду и поведению сложно было определить, что со мной что-то нет так. Я понял, что ещё буквально два-три месяца такой жизни и моя жизнь может просто закончиться. Выбрался благодаря нашумевшим мухоморам и ежовику гребенчатому. Лично мне эти легальные биологические добавки помогли выбраться из того мрака, в котором я находился. Сейчас ничего не употребляю, даже витамины – не хочу, чтобы организм что-то получал извне. Хочу быть здоровым и сильным человеком – как физически, так и духовно.

– Вы верующий человек?

– Да. У меня немножко своеобразная вера – комбинация из православия и староверства.

– Спрашивали у Бога: «Почему это всё происходит со мной?»

– Я просто говорю «спасибо». Какие-то испытания я прошёл, какие-то – нет. Надеюсь, всё, что я прошёл, сделает меня сильнее.

– Нынешний Александр Кимеров – другой человек?

– Абсолютно другой. Душа, конечно, та же. С ней мы приходим в этот мир и вокруг неё формируется личность – из знаний окружающего мира, из своего собственного опыта. Я избавился от вредных привычек. Но по сей день стараюсь какие-то свои недостатки убирать, а если это не получается, то хотя бы делать так, чтобы они не мешали окружающим людям. Стараюсь быть хорошим человеком.

– Часто жалеете об упущенных возможностях?

– А смысл сокрушаться? Конечно, я убрал бы из своей биографии ужасные вещи и поступки, о которых мы говорили, но в других моментах поступил бы так же. Это моя жизнь, я сам принимал решения и теперь нет смысла о них сожалеть. Но иногда накатывает такая приятная грусть – вспоминаешь раздевалки команд, как там было позитивно и весело. Вспоминаешь путешествия, отели, захватывающую атмосферу игры при полных трибунах.

«Верона» буквально бросила меня умирать»

– Почему вы решили не возвращаться в волейбол? Вам всего 29 лет. Некоторые игроки возвращались даже после четырёхлетней дисквалификации – например, Станислав Маслиев. Страсть прошла?

– Когда я после истории с каршерингом скатился до высшей лиги А, особой страсти уже не было. А в вышке было много разочарований. В том числе из-за тренеров, которых чуть ли не к уголовной ответственности можно привлекать из-за их профнепригодности. Попадались удивительные кадры и среди игроков. На одной из тренировок мы атаковали из третьей зоны. На мою уже десятую по счёту просьбу к связующему дать мне передачу повыше, он ответил: «Саш, вас много, а я один». Честно говоря, я в тот момент опешил, потому что не знал, как к этому отнестись.

Связующий, собственно говоря, за это и получает свою зарплату, что каждому игроку даёт то, что ему надо. Волейбол – вид спорта, в котором ты сильно зависишь от одного человека. Связующий просто может не дать тебе шанс полноценно раскрыться. В футболе, хоккее, баскетболе можно взять инициативу на себя и самостоятельно решить эпизод. В волейболе разве только подачей. И могу сказать, что уровень связок в суперлиге и высшей лиге просто небо и земля.

Душа уже не лежала возвращаться в волейбол, хотя у меня к нему тёплые, семейные отношения. Я очень благодарен этому виду спорта за замечательное комьюнити, за кучу возможностей. Главная из них – уйти с улицы. Если бы не спорт, я бы так и остался в тех подъездах и сторчался там. Благодаря волейболу я получил какую-то дорогу в жизнь.

– Волейбол подарил вам настоящих друзей?

– На данный момент у меня ни одного друга не осталось из мира волейбола. В моём понимании слова «друг». По понятным причинам многие отвернулись. Но есть много хороших приятелей, с которыми поддерживаю тёплые отношения. Иногда меня зовут поиграть за любительские команды или провести мастер-класс. Иногда просят заменить и провести какую-то тренировку. С удовольствием соглашаюсь.

Волейболисты сами по себе очень интеллигентные люди. Когда мы раньше приходили в какие-то ночные клубы, к нам всегда по-доброму относились, потому что мы не хулиганили. А вот футболисты и хоккеисты любят борогозить. Может быть, потому что могут себе позволить потом покрыть все финансовые расходы за битую посуду и сломанную мебель. Или же ввиду вида спорта – более агрессивного, контактного. Мы в подобных местах не вступали в конфликты, культурно-мирно отдыхали.

– Что у вас осталось от волейбола, кроме медалей? Успели что-то заработать, приобрести во время карьеры?

– Из материального – вообще ничего. Я потратил абсолютно всё, хотя одно время зарабатывал немаленькие деньги. Всё из-за отсутствия финансовой грамотности. Отщепенцу из бедной семьи сразу достались большие деньги – я просто не знал, что с ними делать. Поэтому они разлетались направо и налево. Благо, есть где жить. Есть машина, но и она уже куплена не на деньги от волейбола.

– Когда с вами разорвал контракт «Факел», вы неожиданно оказались в итальянской «Вероне». Как это произошло?

– В России моя репутация была испорчена, а вот за границей меня в первую очередь знали как хорошего игрока. Мне предлагали хорошие контракты в арабских странах. Был вариант на 150 тысяч долларов. Но я поехал на 20 тысяч евро в «Верону» только потому, что это Италия и один из сильнейших чемпионатов мира. Хотел профессионально расти, развиваться. Это был выбор волейбола, а не денег. Но в итоге этот выбор едва не стоил мне жизни. Клуб буквально бросил меня умирать.

– Расскажите подробнее.

– У нас пять игроков поймали коронавирус. Первые три дня мне было просто нехорошо, потом я вроде бы пошёл на поправку, но затем произошло сильное ухудшение самочувствия. Температура до 40 градусов доходила. Меня очень сильно знобило, было невероятно плохо целую неделю. Потом все симптомы прошли, а остался только один – я начал выхаркивать огромные сгустки крови. Отправил фотографии двум клубным медикам. Они написали, что это нормально и так бывает у пяти процентов заражённых коронавирусом. Но на шестой день я почувствовал жуткую боль в лёгком. У меня была паническая атака. Это продолжалось на протяжении пяти дней, но мне упорно не хотели вызывать скорую помощь.

– Почему?

– Не знаю. Мол, я заразный, меня никто не повезёт. У меня до сих пор все эти переписки сохранились. Потом я уже в грубой форме сказал, что если они мне не вызовут скорую, то я сам пешком пойду до госпиталя и все сопутствующие юридические проблемы с законами они будут решать сами. Они, естественно, испугались, сразу вызвали мне скорую. Сутки я пролежал в коридоре в ожидании результатов компьютерной томографии. Женщина-доктор спросила, как долго выходят сгустки крови. Когда услышала про шесть дней, спросила почему раньше не обратился за помощью. Диагностировали лёгочную эмболию. Это серьёзный диагноз.

– Оставили в больнице?

– Да, пролежал там 10 дней. Потерял порядка 15 кг веса, потому что там вообще не кормили. Завтрак и ужин – булочка с чаем, обед – кусочек отварного мяса с овощами. Для спортсмена весом 100 кг это было проблемой. Бывали ночи, когда я не мог уснуть из-за голода. Медсёстры спасали – подкидывали мне эти булочки. Просил клуб передать мне хоть какой-нибудь еды, но там ссылались на карантин. В итоге нашлась русскоговорящая медсестра, которая накупила мне два мешка разной еды. Спасибо ей за это огромное. Лёжа в больнице, я узнал, что ещё пара дней и произошёл бы отрыв тромба, а это на 99 процентов летальный исход. Это был второй случай, когда я был на волосок от смерти.

– А первый?

– В 2018 году я на своей новенькой Audi А6 улетел в кювет на трассе М-1 «Минск». Дорога была мокрая, а я втопил 170 км/час. Машина дважды перевернулась через себя. Всё могло закончиться печально, но я отделался ссадинами и небольшим повреждением шеи. Смог вернуться на сборы «Факела», а через полгода страховая компания заплатила как за новую машину.

«Воронков для меня тренер с большой буквы»

– Вернёмся к вашей карьере. Через два месяца после тяжёлой болезни вы уже подписали контракт с «Магниткой».

– В Италии мне рекомендовали не играть до конца сезона. Но я приехал в Москву и там лёг на обследование в академию Сеченова. У меня отец там всю жизнь работал медбратом и попросил старых знакомых принять меня. Наша больница по сравнению с итальянской, конечно, была санаторием. Десять дней спустя я вышел и начал с одной тренировки в неделю. Один хороший спортивный врач сказал, что противопоказаний нет и самое главное – постепенные нагрузки. Я приехал в Магнитогорск и сразу встал в состав. Помню, тренер Александр Горбатков сильно удивлялся. Но доиграть сезон всё равно не смог – на опробовании столкнулся с диагональным и серьёзно травмировал голеностоп.

– Сезон 2017/18 вы полностью пропустили из-за травмы плеча...

– Это был тяжёлый для меня психологический момент. До этого моя карьера очень быстро шла в гору. И потом также быстро скатилась вниз. Сам я тоже в этом виноват – не всегда проявлял должную требовательность к себе. Делал обязательный минимум работы, хотя нужно было в два раза больше работать, чтобы вернуть былую форму.

– Кто занимался вашей травмой?

– «Факел». Моему родному клубу «Динамо» я оказался не нужен. Мне после травмы оставили зарплату в 30 тысяч рублей. Я стал неинтересен, хотя летом успел дебютировать в сборной России. «Факел» же оплатил мне операцию и восстановление в Италии. Я по сей день благодарен клубу и лично Николаю Капранову. Он многое для меня сделал. Меня оперировал лучший в мире врач по плечевым суставам – профессор Джузеппе Порчелини. Потом было восстановление с известным физиотерапевтом Элизой де Сантис.

– Когда для вас было лучшее время в волейболе?

– Думаю, сезон 2016/17. Я его начал в краснодарском «Динамо», где имел честь работать с Андреем Геннадьевичем Воронковым. Это один из немногих в моей карьере тренеров с большой буквы. Не знаю, что он думает обо мне, но лично для меня это фундаментальный человек. Думаю, результаты его работы с мужским и женским «Локомотивами» говорят сами за себя. К сожалению, из-за финансовых и юридических проблем команда в Краснодаре тогда развалилась, но я подписал хороший контракт с «Факелом». Считаю, что достойно там отыграл, получил вызов в национальную сборную.

– У Воронкова репутация жёсткого тренера с трёхчасовыми тренировками...

– Я считаю, что это абсолютно правильно, потому что волейбольный матч вместе с разминкой может как раз длиться три часа. А как выигрывать такие игры, если периодически не тренироваться по три часа? Знаю, что многие игроки сборной России в своё время жаловались на то, что у него слишком интенсивные тренировки. Поэтому его и сняли. Возможно, на тот момент Андрею Геннадьевичу технических знаний не хватало. Думаю, он их сейчас добрал.

Например, для профилактики травмы колен при нём делали по 600 выпадов без отягощения. Это действительно укрепляет колени, но их можно укреплять более гуманно. Сейчас я могу смело об этом заявлять. Что касается подхода к делу, то тренер должен быть жёстким. Он должен быть наставником и надо, чтобы его в первую очередь уважали. У меня были команды, в которых все игроки презирали тренера. К нормальным результатам это привести не могло.

– В московском «Динамо» вашими одноклубниками были Сергей Гранкин, Иван Зайцев, Юрий Бережко, Денис Бирюков. Кто на вас самое большое впечатление произвёл как профессионал и как человек?

– Как профессионал – Зайцев. Невероятно мощный игрок – такой, каким и должен быть диагональный. Тогда он был в очень хорошей физической форме. В Италии меня, кстати, очень впечатлил Матей Казийски. Тем, в какой форме был в свои годы, как трепетно относился к своему здоровью. Собственно говоря, поэтому он до сих пор играет на топ-уровне.

А если возвращаться к «Динамо», то как человек запомнился массажист Михаил Трофимович Романенко. Когда я расстался со своей первой любовью, я очень сильно это переживал. Он на сеансе массажа увидел мои переживания, спросил, почему я такой поникший. Я ему рассказал причину и уже был готов выслушивать то, что говорили многие другие на этот счёт: «Не переживай, у тебя ещё будет куча девушек».

Он мне дал один совет: «Сань, в жены постарайся найти себе девушку, которая уже за 30 и у которой, возможно, есть ребенок, потому что она чётко знает, кто ей нужен и что она хочет. Или ту, которой еще нет 20-ти, чтобы самому её наполнить правильными, нужными знаниями. Всё, что в промежутке – не вариант, потому что они сами не знают, что хотят». Тогда я его слова, конечно, до конца не понял, но затем находил им подтверждения.

«Работа охранником научила проявлять терпение»

– Ваши габариты привлекают или отпугивают девушек?

– Как минимум вызывают интерес. Мне нужно просто подойти и поздороваться, если понравилась какая-то девушка, а там разговор уже сам заведётся. Но я уже давно ни с кем не знакомлюсь, в данный момент один.

– Почему?

– Такой этап в жизни. Во-первых, я сейчас материально нестабилен. Это ни в коем случае не камень в огород девушек и не речь об их меркантильности, но у мужчины должна быть возможность радовать свою возлюбленную свиданиями, какими-то подарками. Вторая причина – немножко выгорел после последних отношений. Очень сильно был влюблен в девушку из Санкт-Петербурга и после разрыва пока не готов к новым отношениям.

– Как вы зарабатывали после ухода из волейбола?

– Я примерно полгода работал охранником в ночном клубе. Этот период многое мне дал. Научил проявлять терпение. Было много разных ситуаций. Оскорбления сыпались гораздо серьёзнее, чем от водителя каршеринга. От людей разных полов и национальностей, от толп пьяных людей. Приходилось себя сдерживать, потому что находился на работе. Но при этом я начал активно заниматься боксом, чтобы быть готовым к разным ситуациям.

– Часто приходилось драться?

– Благодаря моим физическим мне особо не приходилось применять силу. Даже сильно пьяные люди при виде меня понимали, что лучше не усугублять ситуацию. Драться, конечно, приходилось, когда была прямая угроза моему здоровью и жизни. Но это исключительные случаи, буквально пара драк за полгода. Обычно я работал не один и мы с напарником просто аккуратненько сопровождали человека до приехавшего такси. Если нет, то просто до улицы. Мы старались решать конфликты словесно, даже с пьяными. Наверное, поэтому удалось продержаться там так долго.

– Где сейчас работаете?

– Я тренер по ОФП в премиальном фитнес-клубе. Надеюсь закрепиться там, чтобы за свои знания и труд начать получать достойную оплату. Также я занимаюсь лечебной физкультурой и реабилитацией после травм. Для официальной работы по этим направлениям у меня есть образование. Волейболисты или тренеры молодых волейболистов ко мне часто обращаются с просьбой написать им тренировочный план по лечебной физкультуре. Начинаем работу, конечно, с заключения травматолога и с осмотра. Летом я персонально работал с молодым хоккеистом по физической подготовке. Всё глубже погружаюсь в эту тему – мне это интересно и нравится.

– Сейчас деньги даются тяжелее, чем во время волейбольной карьеры?

– Безусловно. Не сказать, что они волейболистам даются легко. Даже если мы говорим о верхних командах суперлиги, где ребята получают суммы с шестью нулями. Им эти суммы тоже достаются тяжело. Но сейчас намного тяжелее.

– Какой ежемесячный доход позволит вам комфортно жить?

– 300 тысяч рублей меня устроят на ближайший год-два. Там, конечно, хотелось бы чего-нибудь побольше. Я не гонюсь за миллионами, за какой-то люксовой жизнью. Мне вообще как мужчине много не надо. Я жил и в общежитии по соседству с тараканами, и в люксовых номерах. Но хотелось бы иметь автомобиль посолиднее и побольше. Хорошо одеваться, потому что встречают всё-таки по одёжке. И главное – иметь возможность помогать своим родным, своей семье.

«Хотелось бы реализоваться как детскому тренеру»

– Можете ли вы работать тренером по ОФП в каком-нибудь волейбольном клубе?

– Теоретически, конечно, могу, но только кто меня возьмёт с моей репутацией? Куда больше, чем в каком-то профессиональном клубе, мне бы хотелось реализоваться как детскому тренеру. Дети для меня святые, я очень люблю с ними работать. Я прекрасно понимаю детей, а они уже с первых дней прекрасно начинают понимать меня. Но понятно, что ни одну детскую команду в Москве мне сейчас не дадут, тем более после этого интервью и всего того, что я рассказал.

Источник: Бизнес онлайн Спорт